Он сидит на балконе и смотрит во двор, где суетятся дети, люди и машины. Только позавчера из Польши приехал, отправили разбираться с поставщиками и вообще налаживать новые деловые контакты. Теперь два дня можно лениво отдыхать, а потом в Японию на пару дней лететь надо – та же история. Скоро жена с дочкой из магазина придут, платье выбирали («Папа, ну ты же знаешь, выпускной – это очень ответственное мероприятие, я хочу выглядеть подобающе, серьезно. Ну и что, что после третьего класса всего! Все равно выпускной жиииии!»). А он что, он не эксперт, потому и не пошел. Зато к их приходу должно поспеть в духовке мясо: оно уже многообещающе шкворчит и пробивает ароматом насквозь всю квартиру.
Ему под сорок, но сам себе он до сих пор кажется пацаном. До жены все равно далеко, конечно: она ненамного младше, но пару раз новые коллеги пытались подколоть чем-то вроде «седина в бороду…». Типа, женился, старый хрен, на молоденькой. Он каждый раз молча усмехался. А что тут скажешь: когда жена с дочкой по улице идет, почти никто ее за мать и не принимает – так, старшая сестра. Да и с годами она не стареет, просто красивее становится. Когда они познакомились, даже и подумать было нельзя, что через столько лет она почти не изменится. Да тогда они особо и не думали про будущее. Ох, только вспомнил – и сразу же все остальные воспоминания подвалили. Как он в студенчестве последние сотни раз по пять пересчитывал, выкраивал ей на цветы. Как встречал ее после института, как она его в театр таскала, на концерты разные, как целовались в кино, в кафе сидели и разговаривали про все на свете. Как он сделал ей предложение – это вообще забыть невозможно. Как они сами делали первый ремонт в своей первой квартире – больше дурачились и мазали друг друга известкой. Как он под окнами роддома стоял три часа, чтобы потом заплакать, когда она возле окна с дочкой на руках появилась. Как она радовалась, когда ее назначили директором филиала. Как ребенка в школу первый раз повели – вместе, все за руки. Как они всей семьей рванули летом с палаткой в горы («папа, это же лиса там пробежала, настоящая-пренастоящая лиса!», вот писк стоял).
Во дворе все так же вопили дети, гоняясь друг за другом вокруг гаража. Гудели проезжающие машины, соседка с шестого этажа поливала свои цветы под окнами, бабки на лавочке осуждающе провожали взглядами девицу в мини-юбке, щебетавшую по телефону. В дверь позвонили. Он встал и пошел открывать, готовый слушать про платья, которые «как будто для дурочек специально, со всякими бантиками и блестками, ни одного на нормальную девочку», про толстого мальчика в Макдональдсе («родители глупые, наверное ему разрешали слишком много там есть»), про рыжего кота, который утащил пирожок прямо из рук, но пирожок было не жалко, а кота жалко, потому что он голодный, наверное… Он шел к дверям и думал: «А знаешь, дорогая, каких-то полтора-два десятка лет назад я и не думал, что все будет настолько хорошо».